Что нужно знать об изоляторе временного содержания: что это, его виды, особенности содержания

Прибытие на зону

Зона – конечная точка маршрута, но важный этап зловещего путешествия. Если всё предыдущее время вместе с осуждёнными попадались подследственные, то на зону приезжают уже только те, кому назначен срок. Отношение к людям резко меняется на отвратительное – ты преступник, ты вообще не человек. Максимум беспородная собака.

Автозак надёжно спрятан за двумя слоями высоких стен – никто не увидит и не услышит, как осуждённые бегут с баулами от машины к приёмному пункту. Бегут – это, впрочем, громко сказано. Передвигаться можно только на корточках, смотреть только вниз. Замешкался – получил дубинкой.

Всё это сопровождается лаем собак – собак держат на поводках представители отдельного подразделения ФСИН. Иногда они веселятся – спуская собаку подальше от себя – если она прихватит уголовника, никому ничего не будет.

Жалобы за пределы учреждения не выходят – никакие, как бы не заклеивали конверты особо отважные сидельцы. Это только на бумаге письма адвокатам, прокурорам и правозащитникам не вскрываются и не подвергаются цензуре.

Вообще, жестокий приём (с собаками, корточками и автоматчиками) положен только осуждённым, которым назначено отбывание наказания в учреждениях строгого и особого режима. На деле, встречаются такие встречи и на общем, и даже в колониях-поселениях.

В 2017 году международная правозащитная организация Amnesty International опубликовала свой знаменитый отчёт «Этапирование заключённых в России – Путь в неизвестность». В нём зафиксированы страшнейшие нарушения человеческих прав при этапировании осуждённых и подследственных в нашей стране. ПАСЕ рекомендовал российскому Правительству привести ситуацию к требованиям международного законодательства – но воз и ныне там.

Особенности содержания заключенных в ИВС

Так как характер пребывания в таких изоляторах временный, то люди, заключенные в запертые камеры, в основном, из предметов удобства имеют только кровать.

В таких изоляторах нет оборудованных туалетов и к месту, где человек может справить свои естественные потребности, обычно он конвоируется по требованию.

Такие мероприятия, как организация досуга и прогулок, для помещенных в изолятор не предусмотрены, так как обычно нет специально оборудованных помещений для этого.

Внимание! ИВС принимает задержанных в режиме круглосуточного порядка и не зависимо от дня недели или каких-либо праздничных дней.

Когда поступающий проходит первый осмотр, перед тем как его помещают в камеру, то его в обязательном порядке опрашивают и заносят в специальный журнал, тщательно записывая данные его документов.

Если у заключенного на теле есть какие-либо повреждения или имеются угрожающие жизни физические недостатки, то в обязательном порядке фиксируются такие патологии, и затем вызывается медицинский работник. Он, в свою очередь, пишет заключение о состоянии здоровья задержанного и дает рекомендации о месте его определения.

После того, как внесены данные человека, происходит процесс, который включает в себя следующие манипуляции:

• снимаются отпечатки пальцев;
• производят тщательный личный досмотр;
• человека фотографируют;
• работники ИВС могут осмотреть даже протезы и гипсовые повязки на предмет того, что человек способен пронести внутрь то, что не положено.

Особенность времянахождения в ИВС заключается в том, что люди, пребывающие там, могут покидать камеру только по следующим причинам:

1. для того чтобы встретиться с адвокатом; такие встречи могут быть ежедневными; их длительность – около двух часов;
2. для прогулок, если есть оборудованные места;
3. для еженедельного посещения бани или душа;
4. для того чтобы видеться с родственниками, если это разрешено следственными органами;
5. для работы со следователем или дознавателем;
6. для участия в тех экспериментах, которые проводит следствие;
7. в отдельных случаях несовершеннолетние могут встречаться с преподавателями, но для таких послаблений нужны особые причины.

Все заключенные в изоляторе временного содержания живут по установленному режиму, а именно: по общему дневному распорядку, а также отдельно содержатся:

• мужчины и женщины;
• взрослые люди и подростки;
• бывшие сотрудники МВД и рецидивисты;
• подозреваемые и те, кто доставлен для работы со следствием;фигуранты, проходящие по одинаковым делам.

Также особенности заключения могут быть предусмотрены для тех, чьи преступления отличались особой жестокостью и массовостью.

Если есть оформленное разрешение из органов прокуратуры, то в ИВС может быть допущена мать с грудным ребенком. И для таких задержанных предоставляют отдельную кроватку для ребенка и, по возможности, их помещают в отдельную камеру и даже предоставляют необходимые для гигиены средства.

https://youtube.com/watch?v=zmaVex3GmwA

За что бьют

Факты побоев, как правило, и в жизни, и за решеткой — это спонтанные моменты: оказался не в том месте, не в то время.

Вот пара примеров. Осужденный решил выразить свой протест против своей неудавшейся жизни. Сидит пятый или шестой срок, все статьи тяжкие. Никогда не работал — понятия не позволяют. Разбил в камере телевизор, новый плазменный. Сокамерники не предъявят, что смотреть нечего, он в авторитете. Разбил и требует новый, потому что смотреть им в камере нечего. И по закону должны его дать. И дадут! Страна и налогоплательщики купят новый.

Этого, что разбил, отправили в штрафной изолятор. Там отказался заходить в камеру, начал сопротивляться. Драка — у него пара синяков. В камере снова протест — снял раковину, разбил ею унитаз. Потребовал новый — ему в туалет надо ходить. Вывели снова, дали в зубы. «Для профилактики». Чтобы себя не забывал. Получил по рогам, сидит дальше смирно, пока ничего не бьет.

Другой пример. Осужденный идет на работу в колонии, его остановил сотрудник, докопался до какой-то мелочи — власть показать, у этого развод на работу, где его ждут, и если не придет, можно оказаться в штрафном изоляторе по факту невыхода на работу.

Слово за слово с сотрудником: «отпусти, меня ждут», тот не пускает, сказал в ответ что-то обидное. Этот плюет ему в лицо. Сотрудник бьет ему в лицо. Все видят. Прибегают другие сотрудники коллеге на помощь. В итоге осужденный в штрафном изоляторе, а сотрудника… ну, пожурили, чтоб на людях такого не творил.

Большинство конфликтов внутри тюрем происходят на пустом месте и длятся короткое время. Реже «для профилактики». Нет такого, что массовые побои заказывают или устраивают в колониях специально. Сотрудников не хватит. Не только сотрудники бьют, но ведь и сотрудников тоже бьют. Хотя, конечно, поменьше. Эти факты огласке редко предаются, в отличие от той стороны.

Что такое столыпинский вагон («вагонзак»)

С вещами через вагон протиснуться непросто. Как непросто и уместиться в тесном «стакане» автозака, без ступенек выпрыгнуть из высокого фургона – падать нельзя, можно получить дубинкой. Баулы вообще мешают. Вот почему на этап не советуют брать много. Опытные сидельцы собирают весь свой нехитрый скарб в спортивную сумку – с ней хоть как-то можно путешествовать через турфирму под названием ФСИН.

При передаче человека от конвоя к конвою сверяют заключённых с личными делами, нужно безошибочно назвать свои данные – имя, дату рождения, статьи обвинения, каким судом осуждён, срок, даты начала и конца срока. Вообще, называть все эти «реквизиты» сидельцам приходится довольно часто – буквально чуть что.

Фсиновские вагоны называют «столыпинскими» в честь одноимённой аграрной реформы – после неё для перевозки крестьян впервые придумали использовать скотные вагоны. Принцип работы ФСИНовских конвоев полностью поддерживает и развивает эту практику.

Как и обычный вагон, «Столыпин» разделён на купе. По размеру они такие же, как в простом поезде, на котором ездят на юг. Только окон в купе нет – есть лишь в проходе (на них, разумеется, решётки). Вместо дверей тоже решётки.

В купе шесть мест – лавки в три этажа. Нижние, разумеется, оставляют полным и пожилым людям, а также разного рода уважаемым арестантам. Это если пассажиров шесть. Часто бывает, что их восемь, а иногда и гораздо больше. Все с вещами – тесно, а главное – жарко.

Окна конвойные иногда открывают в пути (это не запрещено) для проветривания. А иногда не открывают – вагон превращается в форменную душегубку. Иногда так делают и специально – вымогают у подопечных вещи, деньги, курево.

ВИП-купе для особо избранных (или особо обеспеченных) – тоже есть. «Виповость», правда, тоже весьма условная.

Время от времени в купе проводят «шмон» – людей уже досматривали при выезде из учреждения. Новый обыск нужен, чтобы не передавали запрещённых предметов друг другу, а также для того, чтобы найти что-то ценное, чем может поживиться конвой. К вещам относятся ещё хуже, чем к людям – после шмона всё оказывается мятым, рваным, грязным и валяющимся по всему купе. Собрать багаж обратно – целая наука.

Если не есть сутки до этапа – можно всю дорогу обходиться без туалета. Влага уходит из организма с потом. Жаль тех, кто не курит – в поезде будут курить все остальные. Представьте, как здорово в купе поезда, где курят 17 человек.

Вагонзак едет медленно – его постоянно отцепляют от одних поездов и прицепляют к другим. Часто он стоит на запасных путях днём, а едет только в тёмное время. Нет ничего удивительного в том, что такие перевозки спрятаны от глаз обычных людей. Вы и не знаете, что в конце вашего поезда есть «столыпинский» прицеп – едите спокойно курочку, чаёк пьёте.

Осуждённые коротают время за разговорами – о судьях, о тюрьмах, об общих знакомых. Как говорят бывалые путешественники – «те же на манеже». Если ездить в «Столыпине» более или менее регулярно, одни и те же лица будут попадаться достаточно часто.

В поезде редко кто-то проводит меньше суток – до следующей станции и следующего автозака. В пути люди сходят с ума от вони, собственного пота, сигарет и пустых разговоров. Вот почему на любом централе всегда обогреют прибывших с этапа, а тем, кому только предстоит адская поездка – помогут собраться в путь.

«Отмечаться и все время быть на виду»

« происходит автоматически. Как правило, они даже не заморачиваются: если в следственном изоляторе на личном деле заключенного была красная черта склонного к побегу — или другого цвета, если к чему-то другому склонен — он приходит в колонию, они автоматически продлевают этот статус. Система так работает, сама себя подтверждает», — говорит бывший начальник психологической службы УФСИН Татарстана Владимир Рубашный, который проработал в уголовно-исправительной системе два десятка лет.

Психолог уверен, что в случае Навального сыграли роль пропущенные визиты в инспекцию во время условного срока. «Понятно, что он там болел, его увезли лечиться, но тот факт, что он не отмечался — это уже критерий для системы, чтобы его поставить на профучет. Это формальная фигня, и это так работает», — объясняет Рубашный.

Ветеран ФСИН приводит пример: заключенному достаточно обронить в разговоре с сокамерниками, что он «устал, хочется домой» — и если рядом окажется «стукачок или сексотик», то у оперативников появляется повод поставить его на профучет как склонного к побегу.

«Чем это чревато? В разных колониях разные условия, это ничем не определено — через два часа, через полтора часа, через час нужно приходить к дежурному или начальнику отряда и говорить: «Я здесь, я никуда не убежал», — говорит Рубашный. — Все осужденные живут свою жизнь, а ты, склонный к побегу, самоубийству или нападению на администрацию учреждения, вынужден в такой ситуации существовать: отмечаться и все время быть на виду».

Тюремный психолог уверен, что в большинстве случаев причина постановки на профучет — стремление администрации найти дополнительные рычаги давления на осужденного, а вовсе не оперативная ситуация, требующая особого внимания надзирателей.

«Сколько у нас побегов из мест предварительного содержания происходит? — рассуждает Рубашный. — Это вообще слезы, минимум, ничего этого не происходит».

При этом сняться с профучета в колонии практически невозможно констатирует он: «Никакой сотрудник на себя ответственность никогда не возьмет, потому что у них есть сверхзадача откуда-то сверху

За мою 20-летнюю практику ни разу ни одного человека не сняли с профучета, неважно какого»

Профучет снижает шансы и на условно-досрочное освобождение, и на смягчение режима — это объясняет случай Навального, полагает Рубашный. «Ну какой побег? — смеется экс-функционер ФСИН. — Он сам в тюрьму пришел, он принял такое решение. Здесь речь идет о том, чтобы держать его там до конца. Вот сколько ему назначено, и чтобы он не дергался».

Редактор: Дмитрий Ткачев

Что такое ИВС. Определение

Изолятор временного содержания – камеры, оборудованные в зданиях, где распложены некоторые органы правопорядка.

Они предназначены как раз для таких людей, которым еще не предъявлено какое-либо обвинение, или для которых не выбрана та мера, способная пресечь их свободное передвижение.

А также к такому роду помещений относится и КПЗ.

Внимание! КПЗ в расшифровке – это камера предварительного заключения.

А также в ИВС содержатся еще и граждане, которые:

• отбывают какое-либо административное наказание в размере содержания их в таком изоляторе – 15 календарных суток;
• также здесь могут содержаться люди, которых перевели из СИЗО на то время, пока их вывозят на какие-либо допросы или на эксперименты, проводимые следствием для уточнения деталей, и тогда, когда не оправданы перевозки заключенного ежедневно до того места, где он отбывает свой тюремный срок.

Что такое профучет

Склонные к побегу и суициду, алкоголики и наркопотребители, участники «группировок отрицательной направленности», экстремисты, нарушители режима колоний и изоляторов, а также уличенные в нарушении чужой половой неприкосновенности — все эти категории заключенных должны состоять на профилактическом учете.

Об этом говорится в инструкции министерства юстиции — объемном документе, полном размытых формулировок: критерии постановки на профучет не уточняются, как и сами меры этого учета.

Так или иначе, отметка о склонности к тому или иному типу нарушений или девиантного поведения появляется в личном деле заключенного на основании решения административной комиссии и остается там минимум на три месяца, в течение которых за осужденным устанавливается особый надзор. При этом он не переводится в отдельное помещение, но за заключенным, поставленным на профучет, «закрепляется» сотрудник колонии, сказано в инструкции.

«Если осужденный когда-то где-то совершал побег или находился в федеральном розыске, он сразу ставится на профучет как «склонный к побегу»», — рассказывал РИА «Новости» начальник колонии особого режима №6 «Черный дельфин» в Оренбургской области Сергей Балдин.

Причина, по которой Алексея Навального еще в московском СИЗО «Матросская тишина» поставили на профучет как склонного к побегу, его адвокатам пока точно неизвестна — возможно, ФСИН и суд посчитали, что он нарушал порядок условного лишения свободы и скрывался, из-за чего был объявлен в розыск.

Равнодушие

Сами условия, сама служба сотрудника не позволяет кого-то жалеть. Это такой моральный порог, за которым ты можешь полноценно работать в колонии. Как говорится, «без соплей и сантиментов».

Как правило, отношение сотрудников к осужденным равнодушное — это очень помогает в работе трезво смотреть на вещи.

И вот когда перед тобой уголовное дело, и ты читаешь, что совершил тот или иной осужденный перед тем, как ты встретил его за решеткой, и бывает, скажешь только одно: «Во нечисть! Как таких земля носит?»

Ведь сидят и маньяки, и педофилы, и убийцы грудных детей. Есть и людоеды. И все они требуют к себе уважительного отношения в колонии — по «праву и по закону».

А какое может быть к ним уважительное отношение?..

Это уже тот уровень, где «право и закон» могут подвинуться на задний план. Как бытует среди сотрудников мнение, что не доходит до сердца маньяка самый лютый приговор суда, а вот удар сапогом в лицо достает до самого дна души.

Встречал я однажды в колонии одного повара осужденного. Общительный, верит в Бога, всегда улыбается, на хорошем счету, куча благодарностей, готов исполнить любое поручение, хлеб у него всегда свежий. Готовится освобождаться условно-досрочно, просит посодействовать, написать хорошую характеристику для суда.

«Работящий парень», — сказал я про него кому-то однажды. А в ответ: «А ты его приговор почитай!» Не поленился, открыл личное дело, начал читать. Я взрослый человек, и много зла видел в жизни, и меня этим не удивить. Но здесь мне стало плохо.

Двадцать лет назад этот повар заманил на реку знакомую девушку, которая что-то про него знала, — знала, как он убил кого-то при краже. Заманил на реку ее купаться и утопил. Ее утопил, а ее годовалого сына, что начал кричать на берегу, бросил в костер. Но то ли костер плохо горел, то ли этот повар спешил, а не поленился, достал из огня обгоревшего ребенка, оторвал с дерева ветки, стал душить его ивовыми прутьями, а после растоптал сапогами голову.

Я спросил про это, когда его встретил в следующий раз. «Двадцать лет прошло. Только Бог имеет право меня судить. Я пятнадцать лет на хорошем счету», — вот что он ответил. Ответил, окрысившись, со злобой, не улыбался.

Двадцать лет прошло… а с моей стороны для такого, как он, нет срока давности. И через двести лет. И через двадцать веков.

Подошел я тогда к кому нужно, и кончились его «пятнадцать лет на хорошем счету». Загремел в штрафной изолятор за мелкое нарушение — то ли за сигарету, не там закурил, то ли за то, что сел на кровать. За изолятор его выгнали из поваров, а там никто и не отпустил на досрочное освобождение, как нарушителя.

Да, есть и такие. Но это ведь единицы. Самое горькое, что сотрудники привыкают равнять всех под одну гребенку. Все зэки равны, все зэки — нелюди. Какая разница, за что сидит. Раз сюда попал, значит виноват. Не все сотрудники понимают или хотят понять, что и зэк человек.

Иногда ведь человек садится за конкретный принципиальный поступок.

Встречал осужденного, на которого написала заявление его бывшая до свадьбы подруга, что изнасиловал, украл сережки. Не хотела, чтобы жил с какой-то другой. У него уже семья. Получил пять лет. По поганой статье. Отсидел. Как сидел за «мохнатую статью» — об этом только догадываться можно. За это время распалась семья, в несчастном случае кто-то погиб, то ли жена, то ли ребенок. Но вышел, поехал к той подруге и убил ее. Получил новый срок. Уже 12 лет. Говорит: «Я не мог по-другому. Она мне всю жизнь искалечила. Я просто отомстил». Бог ему судья. Сколько людей, столько и судеб.

Правила внутреннего распорядка в ИВС

Большую часть времени граждане, находящиеся в изоляторе, проводят в закрытых камерах, охраняемых конвоем. Покидать такие камеры разрешено только в таких случаях.

Способ	Примечания
Ежедневная прогулка	Производится, если территория оснащена специальной оградой. Прогулка длится не меньше часа для совершеннолетних и не менее двух часов для несовершеннолетних граждан. Такая прогулка может закончиться раньше только по личному желанию задержанного.
Встречи с адвокатом	Они разрешены законом ежедневно, продолжительность их составляет не менее двух часов.
Встречи с родственниками	Не более трех часов и не чаще, чем два раза в месяц. Свидание производится с письменного разрешения следственного отдела либо органа дознания.
Посещение бани	Не чаще одного раза в неделю.
Участие в следственных действиях, сотрудничество с сотрудником, осуществляющим дознание и следователем	При необходимых процессуальных мероприятиях.
Учеба несовершеннолетнего	Если несовершеннолетний посещает учебный процесс, то только под конвоированием специального сотрудника и с приглашенным преподавателем. Такие исключения разрешены только в крайней необходимости.

Координация деятельности ИВС предусматривает многочисленные разнообразные режимы. Далее в статье мы поговорим обо всех режимах более подробно.

Есть определенные правила внутреннего распорядка в ИВС

Сотрудник — это быдло

Механизм контроля над сотрудником всегда один — тебя уволят. Всегда.

Шаг в сторону, неловкое слово перед начальством, незначительное служебное нарушение — это последний день твоей службы в колонии. В приказном порядке потребуют рапорт на увольнение, не напишешь — будут ходить по пятам, требовать, угрожать проблемами, затащат на аттестационную комиссию. И уволят, если нужно.

Увольнение — это основная форма стимуляции службы сотрудников. Попробуй работать в колонии с подъема до отбоя, с 06:00 до 22:00, и при этом сказать, что тебе что-то не нравится. У осужденных есть право на «8-часовой непрерывный сон». У сотрудника такого права нет. Потому что он работает ради льготной пенсии — и реже дальше дня, когда она настанет. Ради работы никто не работает. Потому что отношение к сотруднику часто хуже, чем к самим осужденным.

Сотрудник — это быдло. Наш начальник колонии прямо говорил на разводах: «Главное — зэки. Вы — обслуживающий персонал». А потому никакой другой мотивации службы у сотрудника никогда нет. Всегда одна — дотянуть бы до пенсии, а там хоть трава не расти.

В колониях везде установлены камеры, и никак их не обойдешь. Камеры фиксируют нарушения и осужденных, и сотрудников. Осужденные садятся в штрафной изолятор, сотрудники получают выговоры, нравоучения и увольнения. Кому как повезло.

Такого, чтобы сотрудник специально искал место, где нет видеокамеры, чтобы там побить очередного осужденного, ну, это просто вызывает улыбку. Из чистой математики. Когда в колонии 1500 заключенных, а в дежурной смене 15 сотрудников. Когда всех успеешь побить?..

Все эти случаи с побоями в колониях, как правило, конкретные обстоятельства. Началось общение, сотрудник потребовал, осужденный нагрубил, что-то не сделал, сотрудник применил силу, осужденный оказал сопротивление, и пошло-поехало по нарастающей… У кого власть, тот и сильнее и правее. Кто в темном углу колонии смотрит на закон?

Контроль над сотрудником — это прежде всего контроль над сделанной им работой. За сотрудником, за его поведением специально никто и не следит, делай что хочешь, думай как хочешь, но чтобы отчет о работе и сама работа были налицо. «Иначе будешь уволен и пойдешь поднимать сельское хозяйство!»

Где пытают чаще

В СИЗО находятся по большей части подозреваемые в совершении преступлений, еще не получившие срок по своему уголовному делу, которое пока находится у следователя, в полиции или в суде. Здесь прямая заинтересованность — у одних раскрыть преступление, а у других — избежать ответственности.

Поэтому «профессиональный интерес» к людям в СИЗО всегда больше, чем когда человек уже осужден и находится в колонии — приговор-то получен, для чего на него давить дальше?

Кроме того, СИЗО — это камеры, закрытые помещения, где показушную «тишь да гладь» легче создать и многое утаить. Как в поговорке — что-то произошло в темной комнате ночью, попробуй потом разберись. В колонии все у всех на виду, если что-то случилось — тут же будут знать.

Такого, что в СИЗО повсеместно применяются пытки, что там средневековье, я не скажу. Конечно, где-то перегибают палку, как в последних резонансных историях, но это скорее зависит от личных качеств сотрудников, слишком ретиво исполняющих свои, как они полагают, «обязанности». Такого, чтобы был приказ по всем СИЗО добиться любой ценой признательных показаний от людей, этого нет.

Реже факты издевательств — это действия сотрудников, направленные на добычу информации от человека. Чаще — это высокомерие, желание показать, кто здесь главный, чувство власти или безнаказанности, как до поры до времени думают некоторые сотрудники.

Большая часть — человеческий фактор, желание выслужиться, ложно понятые интересы службы. Режим в колонии или в СИЗО на это, как правило, не влияет.

Настоящая работа по добыче информации от человека в СИЗО ведется очень тонко и хитро, без насилия, но для этого нужно определенное мастерство от оперативника или следователя. Но ведь не у всех хватает терпения и не все это умеют — раскрыть преступление. А потому для некоторых срабатывает животный инстинкт — надавить морально и физически, может человек сам признается.

Все зависит от человека в первую очередь. Человеческий фактор. Эти публичные истории с выплывающими наружу случаями пыток в колониях очень нужны, они многих и своевременно одергивают от желания «перегиба» палки.

Но в этих историях всегда есть обратная сторона: что за «личность» тот, которого истязали или издевались, побили, за что он — за какое дело — попал в колонию или СИЗО, и конкретно тот самый момент, за что его сейчас бьют.

Но все равно понятно, что никак не является оправданием для сотрудника то, что перед ним действительно преступник, опасный для общества, погубивший чью-нибудь жизнь.

Режим в ИВС

Все граждане, содержащиеся в изоляторе временного содержания, обязаны подчиняться установленным согласно внутренней инструкции требованиям ИВС. Выше говорилось о том, что большую часть времени граждане находятся в закрытых камерах, но у задержанных существуют, помимо обязанностей, также и права.

1. Прогулка (1-2 часа).
2. Свидание с адвокатом.
3. Свидание с близкими родственниками (по специальному разрешению).
4. Посещение горячего душа.
5. Участие в следствии.
6. Обучение с преподавателем.
7. Отправка корреспонденции за счет государства.
8. Написание жалоб на конкретных сотрудников изолятора либо на условия содержания.

У людей, находящихся в ИВС, есть определенные права

Теперь рассмотрим более подробно отдельные разделы вышеперечисленного списка.

Прогулки

Задержанные и помещенные в изолятор имеют право на ежедневную прогулку длительностью не менее часа (обычные граждане и граждане, помещенные в карцер), для несовершеннолетних граждан – не меньше двух часов. Длительность прогулок устанавливается с учетом режима всего дня, погодных условий, заполнения ИВС и других ситуаций.

В ходе перемещения по коридорам, задержанным запрещается:

• разговаривать по мобильному телефону;
• громко кричать, петь, нарушать покой каким-либо другим способом;
• перекидывать за ограждение любые предметы;
• осуществлять любые надписи;
• поднимать неизвестные предметы;
• ломать государственное оборудование и имущество, нарушать цельность любым другим способом;
• жать на тревожные кнопки, кнопки сигнализации, пожарные;
• любым другим способом нарушать дисциплину в изоляторе.

Нарушать дисциплину в изоляторе запрещено

Прогулки должны проводиться только в дневное время суток и проходить в пределах территории отделения в месте, оснащенном двором и качественным ограждением. На прогулочной территории также должны находиться лавочки и навесы на случай плохой погоды. Для несовершеннолетних обязательно должно предоставляться время и место для физических упражнений и различных спортивных занятий.

Разрешение не участвовать в прогулке может быть предоставлено только медработником. Задержанные, выходя на прогулку, должны быть одеты в соответствии с сезоном и погодными условиями. Прогулка может быть прекращена раньше времени согласно процессуальным нормам и инструкции в таких случаях.

1. По желанию самого задержанного.
2. На основании разрешения начальника ИВС, его заместителя в отношении конкретного лица, нарушающего правопорядок в процессе прогулки.

Обычно прогулка проводится в одинаковое для всех задержанных время

Для преждевременного окончания прогулки задержанный имеет право обратиться спросьбой к сотруднику ИВС, который в свою очередь информирует дежурного. Иногда прогулка отменяется по решению компетентного сотрудника по причине погодных условий либо произошедших чрезвычайных ситуаций.

1. Массовые нарушения порядка.
2. Побег.
3. Стихийные явления.
4. Пожар.
5. Санитарный карантин.

Свидание с адвокатом

Содержащиеся в ИВС имеют право на встречу с адвокатом согласно УПК РФ. Свидания с защитником обязаны предоставлять без участия сотрудников ИВС с сохраненной конфиденциальностью, не считая случаев, предусмотренных УПК РФ. Тем не менее, позволенная длительность свидания не должна превышать двух часов.

Длительность свидания с адвокатом не может быть больше 2 часов

Адвокат перед свиданием обязан предоставить документ, подтверждающий разрешение на адвокатскую деятельность, и ордер на разрешение работы по конкретному лицу. Требование других документов и отказ в свидании на основании непредоставления адвокатом таких документов строго запрещено законом. Если защитником выступает не адвокат, а другое процессуальное лицо, то свидание разрешается по предоставлению соответственного документа либо постановления суда и документа, удостоверяющего личность.

Сотрудники ИВС не могут слышать разговоры задержанного и адвоката

Свидание с родственниками

Разрешение на свидание предоставляется только с письменного согласия ответственного лица, в юрисдикции которого находится уголовное дело. Разрешены свидания не чаще двух раз в месяц, по длительности они не могут быть больше трех часов за один раз.

Письменное разрешение от компетентных лиц распространяется только на одно свидание и на конкретное лицо. Само разрешение обязательно должно быть изложено в письменном виде, заверено гербовой печатью с указанием, когда и каким гражданам дается право на свидание с задержанным. На самом свидании с гражданином в ИВС могут быть не более двух совершеннолетних лиц.

С родственниками заключенный может видеться не чаще двух раз в месяц

Путь от изолятора до перрона

Путь от изолятора до перрона заключённый проводит в спецтранспорте для заключённых – в народе, «автозаке». Обычно это цельнометаллическая «Газель», более крупный «Валдай» или совсем огромный «ГАЗ». Для перевозки большого количества людей или в непростой местности иногда применяют «Камазы».

Железный фургон разделён на секции – «стаканы». Окон, как правило, нет, дверцы зарешёчены. Ящики рассчитаны на одного-трёх пассажиров. Более опасных транспортируют в одиночку, в наручниках. Обитателей «колоний-поселений» возят так – набивают полную секцию и везут. С баулами вдвоём уже тесно, а если ехать далеко – тесно и одному.

Внутри города (особенно такого большого, как Питер или Москва) осуждённых и подследственных тоже этапируют – то есть собирают по всем учреждениям. Машина идёт по кругу, как маршрутное такси. В фургонной клетке можно просидеть весь день. В туалет могут вывести на одной из остановок – и то, только если конвой «нормальный».

Если поездка дальняя, могут выдавать сухой паёк. Несмотря на то, что многие на эти пайки ругаются, есть можно. Суточная пайка (чай, каша, второе (иногда – тефтели), несколько галет и пакетики сахара) обходится государству примерно в 300 рублей – в пять раз дороже, чем еда в учреждении.

Впрочем, на поезд обычно везут сразу – рано утром, до того, как проснутся обычные пассажиры. Вагон подгоняют к крайней платформе. Машина подъезжает почти вплотную – дверь в дверь. Осуждённых и подследственных выгоняют из машины и загоняют в вагон – как скот.

Иногда (особо опасных) через ряд кинологов с собаками, могут и поколотить. Это момент устрашения и попытка поломать, никакого смысла в этом действии нет. Убежать некуда. При попытке могут и пристрелить.

По отзывам наших подопечных, особой жестокостью отличается Вологодский конвой.

Нитевая дорога (дорога по воздуху) – «конь»

Одно из самых простых решений – нитевая дорога, а в простонародье – «конь» (). Между камерами (а иногда даже между соседними корпусами тюрьмы) натягивается нить, по которой перетягивают тюремную почту – записки (: «малявы») или посылки (: «груза»).

Сам процесс обозначается термином «гонять коней» (). Как правило, этот процесс разворачивается ночью – «город засыпает, просыпается мафия». В большинстве учреждений дороги висят постоянно – их снимают лишь в ходе каких-то оперативных мероприятий, а большую часть времени не трогают. В более строгих учреждениях к утру дороги снимают, а нитки прячут.

Интересно:

Термин «заслать коня» () имеет в застенках и другое значение. Им обозначают передачу спермы в женскую камеру или даже из мужского учреждения женское. Сперма нужна осуждённым женщинам, чтобы забеременеть – беременность помогает скостить срок на суде или добиться для себя лучших условий содержания. О том, как содержат в тюрьме беременных женщин и женщин с детьми – расскажем в одной из следующих статей.

Где берут верёвки в тюрьме?

ПВР, конечно, запрещает верёвки – у прибывающих в тюрьму или СИЗО людей даже шнурки изымают. Это выглядит абсурдом в свете того, насколько виртуозно зеки умеют «плести коней» – верёвки из любого подручного материала. Самый простой способ – распустить какой-нибудь свитер и свить вместе несколько нитей (по принципу каната). Чуть более хлопотный – сделать то же самое, разрезав на полоски простыню или задействовав баул.

Как мы уже обмолвились выше, иногда дороги растягивают на очень большое расстояние – даже между корпусами тюрьмы. Чтобы перебросить коня на такое расстояние, приходится «словиться». Дорожники из противоположных камер бросают коней с крюком на конце навстречу друг другу. Дело это непростое – требует сноровки и опыта. Поэтому хороший дорожник всегда в цене, потому что дороги – основа жизни в условиях изоляции.

Что такое ружьё в тюрьме?

Чтобы докинуть край верёвки до противоположного корпуса, удалённой камеры или перебросить его через два забора (расположенных на значительном расстоянии друг от друга), часто используют так называемое «духовое ружьё».

Ружьё делается из газет или журнальных страниц, которые скручиваются в тугую трубку. Иногда при этом используется клейстер – например, если трубка нужна более длинная и прочная. Тюремный клей делают из подручных материалов – хлеба, сахара и упорства. Опять же, если интересно – расскажем, как делается клейстер (можем и показать).

Ружьё заряжается грузиком (например, хлебным катышком), к которому привязан конец верёвки, и с силой выдувается через ружьё. Туго скрученное ружьё и могучие лёгкие позволяют пульнуть достаточно далеко. Занимаются этим, как правило, специально обученные подследственные, имеющие соответствующий опыт и соответствующие физические качества.

Если нужно, чтобы верёвка за что-то зацепилась, стреляют гарпуном. Гарпун часто делается из канцелярских скрепок – их достают из уголовных дел и обвинительных заключений (: «объ*босов»), выданных для ознакомления. Гарпунами стреляют навстречу друг другу, чтобы связаться с противоположным корпусом – иногда приходится повторять процедуру десятки раз, прежде чем оба гарпуна окажутся в нужное время в нужных местах и найдут друг друга.

Помимо ружья, используется «удочка» – ещё более тугая трубка из газет и клейстера, черенок от швабры, либо плинтус (в старых СИЗО плинтусов практически не осталось). С помощью удочки, как при помощи шеста, можно куда-то дотянуться, а если удочка надёжная – ещё и выполнить какие-то действия.